Пишу вам старая, но не побежденная.
Муравей х
Живы, Родные?
19 лет - возраст не особенно поэтичный.
В 17 ты весь в предвкушении. Ты еще не устал, тебе еще рано. И, что бы ты там ни успел за свои 17 - этого достаточно, успеть что-то в 17 - уже достижение. В 17 тебе еще рано. Ты еще не устал.
В 18 ты в состоянии аффекта. Вместе с правом покупать алкоголь и делать вид, что голосуешь на выборах, должны выдавать плед и стакан воды. В день 18-летия не происходит ничего, но плед почему-то все равно нужен. В 18 ты в состоянии аффекта, и это нестрашно, потому что лекарства тебе теперь продают абсолютно легально. У тебя еще целый год, чтобы тайно радоваться цифре в паспорте, гордо открывающей парадные двери туда, куда раньше ты попадал через черный ход. В 18 тебе уже не рано, тебе в самый раз. Ты не устал, но этого не показываешь. Ты потрепан и помят, потому что тебе это идет. В 18 у тебя есть все силы на свете, и ты и швыряешься ими во все стороны, надеясь исчерпать себя хотя бы на толику. Ты льешься через край и не кончаешься. И тебе это к лицу.
Между 18 и 20 - пропасть и посередине нее странная цифра с девяткой на конце. Цифра, когда посеял к чертям плед и привык к лекарствам. Когда "доставать из широких штанин" перестает быть событием. Когда уже не рано, уже самое время, но тебе так никто и не объяснил для чего. Никаких тебе стихов, песен и завышенных ожиданий. Аффект износился и ты, кажется, тоже.
19 лет - возраст не особенно поэтичный. И мне, как последнему прозаику, плевать.
Мне, как последнему прозаику, выливаясь через край в свои 19, грозит, пожалуй, только устроить потоп в собственном Доме. Но и на этот случай у меня есть еще три.
Моя Катя уже второй год желает мне иметь "цель, далекую и недосягаемую, как Планета Х", о которой я когда-то так сладко заливала на школьных конференциях по астрономии. Большего я и сама себе не пожелаю. Разве что, плед купить.
И то, что поздравления мне сегодня пришли из трех моих самых родных мест на земле, когда бокалы за меня поднимали в четвертом, делает меня счастливей, чем что-либо на свете.
И, знаете, мне кажется, что, если Мой Минск будет в порядке, то и я тоже. Я буду в порядке.
В свои странные 19,
